Трепетное чувство у меня возникает каждый раз, когда по той или иной причине приходится бывать в посёлке Вязьма — Брянская. Два вертолёта на пьедестале возле штаба Вяземского вертолётного полка заставляют память оторваться от повседневных мыслей и взлететь в высокие дали воспоминаний 1999 года.
Сложная обстановка на Северном Кавказе в 1999 году послужила причиной частых командировок наших военнослужащих для участия в боевых действиях с незаконными вооружёнными формированиями. Встречи с вернувшимися оттуда побудили невольно желание побывать там и доставить землякам что-то необычное и дорогое для них в это непростое время. Но что может быть дороже поклона от родных и близких? Обратившись к командованию вертолётного полка с таким предложением, мы получили понимание и поддержку. Собрав письма от родных, подарки от города, стали ждать разрешения на полёт в Моздок, где на аэродроме базировались авиационные подразделения.
Несколько раз сбор на аэродроме Вяземского ВУАЦ ДОСААФ был безрезультатным. Полёт отменяли по разным причинам, о которых нас не информировали. И вот в один из таких сборов в осенний день бабьего лета была дана команда на взлёт. Разместившись в вертолёте МИ- 8, где командиром экипажа был майор Геннадий Васильевич Ковалёв, мы старались привыкнуть к шуму винтокрылой техники, которая заставляла нас кричать друг другу на ухо или объясняться придуманными нами знаками. Нами — это тремя гражданскими инициаторами посещения вязьмичей, выполняющих свой воинский долг на Северном Кавказе.
В полёт отправились пять машин. Три из них — это вертолёты МИ -24 и два вертолёта МИ — 8. Дорога дальняя по расстоянию и долгая по времени. Трое суток нам надлежало провести в полёте над бескрайними просторами России. Посадки на аэродромах между точками взлёта и пункта назначения для заправки и ночлега. Ужин в лётных или солдатских столовых и размещение в казармах. Нас, гражданских, размещали в медпунктах, и миссия наша была засекречена, что порождало немало самых нелепых слухов и домыслов. Отношение к нам со стороны наших спутников было самое доброе, и когда случайно или невольно кто-то пытался по-недоброму шутить в отношении невоенных, решивших ехать на фронт, то на защиту выступал экипаж МИ — 24 в составе командира, майора Андрея Совгиренко и штурмана, капитана Александра Иванова. Мы решили сфотографироваться на память. Позже на фотографии было замечено, что над головами А. Совгиренко и А. Иванова высветился нимб. Эту фотографию я передал родственникам экипажа, о чём до сих пор сожалею. Такая памятная фотография, говорящая о многом, что произойдёт через некоторое время в небе Северного Кавказа.
К концу дня, на третьи сутки, мы приземлились в Моздоке. Военный, крытый брезентом автомобиль доставил нас к КПП воинской части, где размещались наши авиаторы и их обслуживающий персонал. Проверив документы, а нам, как и другим нашим спутникам, были выписаны командировочные удостоверения, нас провели в одну из казарм, где поселили в штабную комнату. Встреча с вязьмичами, которые находились в Моздоке в командировке, была неописуемая. Когда я, чтобы умыться с дороги и привести себя в порядок, вошёл в умывальник, то застал там сидящим на полу оружейника Сергея Николаевича Благого. Майор, сидя на полу, читал и целовал прочитанные строчки письма от жены Любы. Другие, тоже получив послание в виде письма или подарка, уединившись, вдыхали запах родных квартир в Вязьме, жён, детей, отсутствие которых остро чувствуется в дни разлуки, особенно, если ты не можешь быть уверенным в том, что это разлука не навсегда.
За нами закрепили майора Владимира Ришадовича Алимова, именно он отвечал за воспитательную работу среди командированных в Моздок служащих вертолётного полка и нас, представителей города Вязьмы. За «рюмкой чая» Владимир Ришадович до поздна рассказывал нам про свои командировки в «горячие точки», где он принимал участие как первоклассный лётчик. Командировки не всегда носили военный характер, но были сложные, а подчас очень опасные для жизни всегда. Вот, например, командировка в Чернобыль во время аварии на АЭС, где вертолёт с минимальной высоты сбрасывал свинцовые болванки в кратер взбесившейся атомной стихии. Там В.Р. Алимов получит 31 рентген и восемь месяцев реабилитации в ожидании приговора о дальнейшей возможности остаться в Вооружённых силах лётчиком авиации.
Мы с Владимиром Ришадовичем имели возможность получить представление о лётной работе в небе Северного Кавказа. На вертолёте мы летели низко над горным рельефом той местности, не имея возможности подняться выше, потому что нас могли достать ракеты и даже меткие пули противника, который как будто 24 часа в сутки ждал момента, когда сможет вспороть брюхо винтокрылой машине. Когда об этом, уже став Героем России, майор В.Р. Алимов расскажет митрополиту Смоленскому и Калининградскому Кириллу, будущий Патриарх Московский и всея Руси сделает серьёзное замечание клирику епархии о недопустимости такого поведения. После чего об окроплении вертолётов перед боем рассказчик просто умолчит.
Скромно расскажет о том, как в феврале 2000 года каждый его боевой вылет мог стать последним. Все они были перечислены в представлении на звание Героя РФ Президенту как геройские для командира экипажа МИ — 8 майора Алимова. Указом Президента РФ от 15 февраля 2000 года за мужество и героизм командиру экипажа вертолёта МИ — 8 майору Владимиру Ришадовичу Алимову при ликвидации незаконного формирования присвоить звание Героя РФ с вручением медали «Золотая Звезда».
Но это будет потом, а тогда в военном городке Моздок мы шли вечером в столовую не военной походкой и не по форме одетые. Нас остановил возглас человека, шедшего навстречу: «А это откуда?» Обрушить свой гнев, очевидно, помешали священнические одежды.
— Из города Вязьмы, приехали навестить служащих вертолётчиков, — отрапортовали мы.
— Ну, давайте, дело нужное!
Мы разошлись. Сопровождающий нас объяснил, что это сам командующий Северо-Кавказским военным округом, Герой России, генерал-полковник Виктор Германович Казанцев. Позже я узнаю, что генерал В.Г. Казанцев пишет стихи, играет на рояле. И тогдашняя встреча могла быть намного интереснее, если бы знать, с кем она будет заранее.
Улетели мы неожиданно. Утром к нам прибежал Владимир Ришадович и скомандовал: «Собирайтесь срочно! Через Ростов-на-Дону летит самолёт в Москву. Там с аэродрома «Чкаловский» доберётесь до Вязьмы». В Ростове-на-Дону к нам в транспортник подсел молчаливый полковник. Загрузили груз 200. Летели молча. В «Чкаловском» молчаливый полковник предложил: «Ребята, не спешите. Давайте помянем боевых товарищей». Потом то ли приказал, то ли попросил кого-то отвезти нас до Белорусского вокзала. Казалось, наша командировка закончилась. И только воспоминания разбудят её фрагменты в памяти, потом потускнеют фамилии и вместо них появятся новые. Ведь жизнь не стоит на месте. Жизнь продолжается.
Но 13 декабря 1999 года в Аргунском ущелье был сбит штурмовик Су — 25 командира 369 — го штурмового авиационного полка, Героя Российской Федерации, полковника Сергея Борисюка. На его поиски вылетела группа из трёх вертолётов, в числе которых был экипаж майора А.В. Совгиренко и штурмана, капитана А.А. Иванова. Вертолёты подверглись внезапному массированному огню. Экипаж Совгиренко и Иванова принял весь огонь на себя, прикрыв своей машиной боевых товарищей.
Указом Президента РФ № 663 майору Андрею Викторовичу Совгиренко и капитану Александру Александровичу Иванову за мужество и героизм, проявленные при защите Конституционного строя, были присвоены звания Героев Российской Федерации (посмертно). Позже будет написана песня «Пыльный город Моздок», в которой будет рассказано о подвиге лётчиков авиации майора А.В. Совгиренко и капитана А.А.Иванова, она будет исполнена автором при открытии памятника летчикам авиации вертолётного полка в посёлке Вязьма — Брянская.
Потом, отмечая присвоение звания Героя Российской Федерации с Владимиром Ришадовичем Алимовым, мы вспоминали его боевых товарищей. И позже, когда уже не майор, а полковник В.Р.Алимов в домашнем музее, созданном им в подвальном помещении дома в Вязьме, говорил про Чеченскую войну, он всегда с себя переводил разговор на своих однополчан. «Представляешь, Андрею Совгиренко едва исполнилось 33 года, возраст Иисуса Христа, и его забрало небо. Как ты это объяснишь?» — спрашивал он и, не дожидаясь ответа, отвечал сам: «Никак».
Где бы ни был Владимир Ришадович Алимов, он готов всегда выступать перед благодарной аудиторией, были ли это студенты вяземских учебных заведений или учащиеся школ. Даже тогда, когда Герой переехал жить из Вязьмы в Наро-Фоминск, он продолжал и продолжает откликаться на просьбы вязьмичей, памятуя, откуда он проделал путь к «Звезде», которая достойно сияет на лацкане его пиджака или мундира. Мне пришлось вместе с В.Р. Алимовым разделить радость общения с кадетами средней школы №4. Звёздный человек совершенно не болеет звёздными болезнями, и поэтому кадеты, как магнитом, были притянуты к Герою и запечатлели своё приближение к звёздности. Фотография на память этому подтверждение.
Да, дорога к «Звёздам» разная. И для нас подчас необъяснимая. То ли есть такая профессия Родину защищать, то ли есть особый смысл жизни и её конца, который мы не можем объяснить сейчас и не сможем объяснить никогда, потому что это одному Богу только и ведомо, как рождаются и умирают Герои и как канонизируются святые.
Александр Клименков.
Фото Ирины Терентьевой.
