В Загородном парке города Вязьмы есть необычные насыпные, правильной формы валы, со входом внутрь с одной стороны. Таких ровных насыпей там несколько. Говорят, что их раньше было пять. К настоящему времени сохранилось четыре. Между ними вырыты каналы, питающие небольшие, видимо, искусственные пруды. Очевидно, эти водоемы, соединенные между собой, были созданы в противопожарных целях. Меня всегда интересовал вопрос: что это за насыпи? Кто и зачем сделал эти сооружения?
По словам местных краеведов, в частности, Игоря Викторовича Долгушева, все эти насыпи – бывшие военные склады. Существуют они аж со времен Петра Первого, а то и более.
В Северную войну (1700-1721) Вязьма была русской военной базой. Император Петр I в самом начале XVIII века создавал здесь пункт по снабжению русской армии и прислал в Вязьму своего сына, царевича Алексея. Тем не менее, все работы по строительству и ремонту оборонительных сооружений Смоленска, Красного, Рославля, Дорогобужа и Вязьмы велись под непосредственным руководством Петра.
С 1698 по 1711 год Петр Первый побывал в Смоленске четырнадцать раз. Не проезжал он и мимо Вязьмы. В складах на окраине города хранились боеприпасы и порох. Укрепленные сооружения сверху имели деревянное покрытие, которое до наших дней не сохранилось. Вязьмичи издавна называли эти обвалованные складские места капонирами.
Вяземские капониры видели и Петра Первого, и французскую армию Наполеона Бонапарта, события Гражданской войны в России 1914-1918 годов, и немецко-фашистскую оккупацию в сороковых годах ХХ века…
Совсем недавно я познакомился с интереснейшей работой «Город юности моей». Ее автор — член Союза советских писателей, член Союза журналистов, военкор Яков Иванович Макаренко (1912 — 1995).
В тридцатых годах прошлого века он учился в Вяземском педагогическом техникуме, а затем — в столичном Литературном институте имени А.М.Горького. Первый свой рассказ «Табакерка» Я. Макаренко напечатал в 1930 году в вяземской городской газете «Товарищ». Затем в течение 35 лет Яков Иванович работал в редакции газеты «Правда».
В годы Великой Отечественной войны Я.И.Макаренко был военным корреспондентом на ряде фронтов. Он первым оповестил мир о падении Берлина. Последняя должность Якова Макаренко в газете «Правда» – заместитель редактора по отделу социалистических стран.
Яков Иванович Макаренко награжден шестью орденами, многими медалями. Лауреат премии имени Ю.Фучика. Написал около тридцати книг, в том числе «Высокая должность», «Открытый мир», «С Россией в сердце», «Всадник, скачущий к солнцу», «Белые флаги над Берлином», «Прекрасный лик Победы», «Строки из огня» и другие.
«Я люблю Вязьму – город моей юности, — признавался Яков Макаренко, — именно поэтому так и назвал свою документальную повесть «Город юности моей». В ней – рассказ о трудных и незабываемых тридцатых годах».
По словам писателя, в районе современного Загородного парка когда-то находилась большая артиллерийская база. В двадцатых годах прошлого века эту базу взорвали враги Советской власти. Яков Макаренко в то время был еще ребенком, жил в деревне вдали от Вязьмы. Он описал произошедшую трагедию так:
«…Летом двадцатого года по вечерам на востоке вздрагивало от багровых сполохов темное небо, а потом докатывался тяжкий, с перерывами гул.
— Чтой-то, бабы, в Вязьме рвется, — рассказывала дотошная и всезнающая Румянка, прозванная так за то, что почти весь год подкрашивала щеки клюквой, чтобы понравится своему рябому супругу Алешке. – Надысь возвращался из Вязьмы васильевский мужик, поросят возил продавать, ну и сказывал, что там летит на воздух какая-то антилерийская база!
Старухи, да и молодые женщины крестились и затихали, а я еще плотнее прижимался к бабке Натахе, дрожа всем телом…»
По рассказам отца и деда Вязьма представлялась деревенскому мальчику огромным, сказочным городом. Его детская фантазия рисовала громадные и красивые дома, чуть ли не замки, зеленые сады и парки. И многое множество людей. По людским рассказам выходило, что без Вязьмы в деревне жить было невозможно. «Все, что было в нашей хате, как и в других, из чугуна либо железа – сковородки, чугунки, ухваты, чапельники, рукомойники, ведра, лопаты – все привозилось оттуда…», — писал Яков Макаренко.
В своей повести «Город юности моей» автор рассказывает, что в тридцатых годах прошлого века многие вязьмичи подрабатывали, промышляя на бывшей артиллерийской базе. Жители всех возрастов собирали там обломки цветных металлов от патронов и снарядов и сдавали их в ларьки приема металлолома.
«Собрались туда вскоре и мы с Петровым, — писал Яков Макаренко. — Но Вера Николаевна, узнав об этом, решительно запротестовала, заявив, что на базе бывать опасно, много людей там уже подорвалось, что она туда нас не пустит. Чтобы как-то помочь нам, она стала поручать убирать кухню, двор, а когда выпал снег, расчищать дорожки. За эту работу она давала нам обед либо ужин».
Однажды весной Яков Макаренко все же пришел на бывшую артиллерийскую базу, но его оттуда прогнали «аборигены». Как рассказывал писатель, «одни, чтобы не мешал и не был конкурентом, другие – от жадности». Заступился за парнишку лишь одноногий пожилой солдат, которого, судя по всему, здесь уважали и боялись. Звали его Федор Иваныч.
Вот как описывается эта ситуация в повести «Город юности моей»:
« — Не трогать парнишку, — грозно крикнул он, и, узнав, кто я и почему пришел сюда, заключил: — На хлеб-соль не грех зарабатывать и тут, хотя и опасно!
Потом Федор Иваныч подозвал меня к себе и строго приказал:
— А к снарядам, сынок, не прикасайся! Взлетишь на воздух, и потрохов не найдут. С ними надо, милый, уметь обходиться. Понял?
Вместе со мной на базу за добычей стал ходить сначала Саша Гудков, а потом подключился и Петя Леонов. Вначале мы бывали там раз в неделю, а потом не менее двух.
На берегу котлованов, наполовину заполненных черной водой, выкапывали из земли кусочки меди, латуни, свинца, от разорвавшихся патронов и снарядов. Иногда бывало так, что находили почти полный снарядный поясок из красной меди, и это считалось большой удачей. Мы не раз видели, как некоторые смельчаки садились верхом на тяжелый, неразорвавшийся снаряд и начинали с помощью зубила и молотка снимать с него медные пояски, но сами этого не делали.
Каждый из нас за один поход на базу зарабатывал копеек сорок-пятьдесят, а это уже были, как-никак, порядочные деньги. Спустя некоторое время, городские ларьки стали принимать металлолом, отчего наши заработки значительно возросли. И мне уже не нужно было ходить за продуктами в деревню».
Весть о вояжах ребят на бывшую артиллерийскую базу дошла до директора девятилетки, где учился Яков Макаренко. Директор А.С.Смирнов, отругал парнишку, пригрозив исключением из учебного заведения. В итоге директор сказал Якову: «Школа, как известно, не имеет стипендий, но мы изыскали возможность немного помочь тебе за счет экономии по уходу за двором. Вот тебе на расходы десятка, но пожалуйста, больше не ходи на базу!».
Юноша был счастлив: «Понятно, что помощь, оказанная мне заведующим школой, серьезно облегчила мое положение. Десять рублей! Таких больших денег у меня в кармане никогда не имелось, и я был несказанно счастлив».
Вяземские капониры – уникальные сооружения. Такие валы, видавшие военные события разных лет, сохранились далеко не в каждом городе.
Со взрывом артиллерийской базы в двадцатых годах прошлого века связана интересная история, рассказывающая о подвиге вяземского военкома Виноградова – человека, который буквально спас город Вязьму от крупнейшего пожара. Но это – совсем другая история, о которой следует рассказать отдельно.
Егор Прокопчук.
