О русских архитекторах, живших в ХVII веке, почти не сохранилось биографических данных, что объясняется неполнотой наших исторических источников, нередко уничтожавшихся во время войн и стихийных бедствий, а также тем, что жизнь и творчество древнейших русских зодчих еще недостаточно исследованы.
Тем более ценны те сведения, которые имеются сегодня. Творения этих зодчих, сохранившиеся и дошедшие до нашего времени, или полностью, или частично, свидетельствуют о самостоятельном характере древнерусского зодчества, отличного от европейского и, имеющего большое значение во всемирном развитии архитектуры. Строители древнерусских зданий были полноценными архитекторами, имели ярко выраженные индивидуальности и представляли собой рядовых ремесленников, на которых оказало влияние архитекторов соседних стран.
Древнерусская культура породила большое число выдающихся зодчих, которые по праву должны занять почетное место в мировой истории архитектуры.
До наших дней дошли многие выдающиеся памятники русской архитектуры, имена создателей которых нам известны из летописей и других исторических документов. Биографии выдающихся русских зодчих первой половины ХVII века, таких, как: Константинов, Огурцов, Шарутин, Ушаков, так мало известны, что судить об их творческом лице можно главным образом по их основной постройке -Теремному дворцу в Московском Кремле (1635-1636 гг.).
Изначальные сведения о зодчем Антипе Константинове мы находим в делах нижегородского Печерского монастыря 1631 г. Монастырские власти обращались в Москву с просьбой для завершения уже заложенного собора «дати своего Государского подмастерья Онтипу Лаврентьева пасынка Возоулина да нижегородских и балахонских каменщиков и кирпичников, которые делали с ним соборную церковь Архангела Михаила». Здесь он назван приемным сыном главного строителя Архангельского собора, каменных дел подмастерья Лаврентия Семеновича Возоулина.
Л.Возоулин был для Антипы не только отчимом, но и учителем-наставником в постижении профессиональных тайн. Об этом свидетельствует тот факт, что в 1631 году Антипа выступил уже как опытный организатор строительства, на которого было возложено завершение работ по Архангельскому собору. В актах Печерского монастыря в качестве строителя Архангельского собора называют только «Антипу Лаврентьева пасынка Возоулина» уже как «государева каменных дел подмастерья».
Место рождения Лаврентия Возоулина и его пасынка неизвестно, но, в московских актах за 1626 год упоминается еще один подмастерье из рода Возоулиных – Федор, возводивший вместе с Баженкой Огурцовым каменную крепость Можайска. И, если учесть, что в «смутную пору» начала ХVII века каменные работы в России повсеместно прекратились почти на два столетия, можно предположить: что Возоулины прошли строительную школу еще на работах Приказа каменных дел во времена Бориса Годунова, так как в 20-х годах они уже названы каменных дел подмастерьями, т.е. высококвалифицированными организаторами строительных работ.
После некоторой стабилизации внутриполитической обстановки в государстве правительство Романовых решило отметить особую роль Нижегородского ополчения 1611-1612 гг. в деле освобождения России от польско-
литовских интервентов.
3 декабря 1627 года в Нижний Новгород пришел указ о возобновлении обветшалого кремлевского Михайло-Архангельского собора, а весной следующего года Лаврентий Возоулин с пасынком Антипой прибыл в город на Волге. Прекрасно разработанный образ Архангельского собора в Нижегородском кремле открыл в русском каменном зодчестве особый ряд шатровых храмов. Собор был построен за два строительных сезона. Однако освещение собора задержалось еще на два года. Отделочные работы завершал, видимо, уже один Антипа. Имя Лаврентия Семеновича Возоулина из документов исчезает.
В 1631 году власти Печерского монастыря попытались привлечь Антипу к строительству каменного собора. Они неоднократно посылали об этом челобитные в Москву, но получали неизменный ответ: «Лета 139 году потребы каменные сделать, а церквей не делать, покаместа в Вязьме от городоваго каменнаго дела каменщик отделаетца». Из чего можно со всей основательностью полагать, что Антипа в это время уже находился на западном порубежье.
Крепость в Вязьме было приказано строить еще в 1629 году князю Андрею Хованскому, однако город по-прежнему оставался без надежных укреплений. Но, постоянные угрозы польско-литовской агрессии требовали от русского правительства незамедлительного укрепления Вязьмы, важного пограничного пункта на пути к Москве. В 30-х годах ХVII века был издан царский приказ о строительстве Вяземской и Можайской крепостей для укрепления пограничных территорий. Для этого в Вязьму были направлены зодчий Мирон Вельяминов, «да подмастерье каменных дел Антип Константинов», умеющий «составлять чертежи».
Для усиления обороны Вязьмы предусматривалось построить вокруг нее крепостную стену. По этому поводу в наказе царя Михаила Федоровича повелевалось: «В Вязьме город и острог поделать и укрепить совсем накрепко, и колодезь велеть вычистить, и тайник сделать, и ров велеть выкопать, и надолбы около города и острога поделать, и укрепить город и острог совсем, как в осадное время сидеть надежно и бесстрашно, и наряд по городу и по острогу поставить и устроить пушкарей к наряду».
Согласно царскому указу на сооружение крепости мобилизовали крестьян дворцовых сел и посадских людей города. Но, огромный объем строительных работ одним вязьмичам, конечно, был не под силу. Поэтому весной 1631 года в Белозерск, Вятку и Нижний Новгород были посланы грамоты о срочной присылке мастеров для каменных работ. Так, Антипа оказался на строительстве крепости в Вязьме, хотя в том же году он побывал и в Москве, где выложил «на кормовом дворе государеву поварню», за что был пожалован сукном. Строительные каменные работы в Вязьме продолжались два года. Были отстроены шесть башен «Большого города», которые отныне стали опорными пунктами защиты пограничной крепости.
С завершением строительства в Вязьме Антипа был отозван Приказом каменных дел в Москву, где после опустошительного пожара 1626 года начинались многие работы по восстановлению столицы и требовались опытные мастера-строители. Он вновь оказался среди людей, которые, видимо, знали как его настоящего отца, так и отчима. Лаврентия Возоулина уже не было в живых, и потому Антипа взял «звание» от своего родного отца и, если в Нижнем Новгороде его называли «Антипа пасынок Возоулина», то теперь стали величать «Антипа Константинов сын». Именно так можно расшифровать запись рода каменных дел подмастерья Антипы Константинова в синодике нижегородского Спасо-Преображенского собора, где названы родной отец Константин, а затем и отчим – Лаврентий.
Все лето 1634 года Антипа с Трефилом Шарутиным находился «у заводу и у указу» в Алексеевском монастыре на строительстве Преображенской трехшатровой церкви. Она давно не существует, но сохранившееся изображение храма первых лет ХIХ века, правде, без центрального, самого высокого шатра, позволяет судить о приверженности зодчего шатровому храмовому типу и о постоянных поисках каждый раз все новых решений.
Но, главным делом этого периода жизни Антипа Константинова стало строительство в Московском Кремле Теремного дворца (1635-1636), к которому, кроме него, были привлечены известные тогда зодчие: Баженка Огурцов, Трефил Шарутин, Ларион Ушаков. С ними Антипа связывало либо знакомство через родных (Б.Огурцов), либо совместная работы (Т.Шарутин), либо содружество (Л.Ушаков впоследствии будет постоянным исполнителем работ по сметным росписям Антипы Константинова).
Убранство дворца отличалось богатством и тонкостью, особенно резные белокаменные с полихромными изразцовыми вставками и раскраской порталы и наличники окон, золоченые кованые гребни, подзоры, прапоры кровель и так называемая «золотая решетка» парадного входа. Вместе с золочеными главками домовых церквей, шатриками над входом в сени – все это создавало поистине сказочное зрелище и долгие годы служило для русских зодчих как бы «учебным пособием» и использовались ими в новых постройках.
Как большинство русских городов, Владимир на Клязьме серьезно пострадал в годы «лихолетья», а Золотые ворота вместе с надвратной церковью Ризположения, олицетворяющие славу Древней Руси, были частично разрушены. В 1641 году сюда послали Антипу Константинова для организации их ремонта. На плане-рисунке города 1718 года над Золотыми воротами отчетливо просматривается шатровый храм, возведенный, как можно полагать, по смете А.Константинова.
Летом 1642 года было решено выполнить новую фресковую роспись интерьеров главного храма России – Успенского собор Московского Кремля. 92 собранных из разных городов иконописца снимали рисунки старой росписи, готовили в глиняных горшочках краски, под руководством каменных дел подмастерья Лариона Ушакова плотники ставили леса, а мастера-каменщики тут же набивали в стены гвозди для новой штукатурки.
Несмотря на необходимость постоянного присутствия зодчего в Кремле, Антипу постоянно направлял Приказ каменных дел то для осмотра зданий государственных учреждений, то для описи государевых каменных домов, например, палат царского врача Винделина Сибелиста. Отмечая особые заслуги Антипы Константинова за 1643 год, его наградили довольно ценным подарком – «10 аршинами тафты зеленой и 4 аршинами англинского сукна».
1644 год был, видимо, наиболее насыщенным в творческой жизни Антипы Константинова. Кроме работ в Кремле, он «был на Пушечном дворе у амбарного каменного дела и у иных каменных дел», по его сметной росписи закладывалась в подмосковном царском селе Голенищеве трехшатровая Троицкая церковь. Литейные амбары Пушечного двора венчают, как можно понять из чертежа ХVII века, два четырехгранных шатра, которые находятся в пропорциональной согласованности с высотой основания и венчаются прапорами-флюгерами, что сближает архитектуру амбаров с обликом башен русских крепостей ХVII века.
С конца 1644 год имя Антипы Константинова из актов московских приказов исчезает, но примерно в это время в синодик нижегородского Спасо-Преображенского собора был внесен род каменных дел подмастерья. Зодчий вновь оказался в Нижнем Новгороде, видимо по приглашению архимандрита Германа, при котором в Печерах тогда развернулось значительное по масштабам каменное строительство.
Систематизированные данные дают достаточный материал для высокой оценки одаренности каменных дел подмастерья Антипа Константинова, вся жизнь которого была связана с возведением различных по назначению гражданских и храмовых сооружений с шатровыми верхами. На его творческом наследии мы можем проследить основные этапы эволюции русского шатрового храмового типа первой половины ХVII века. Все это позволяет включить в список выдающихся зодчих России имя одаренного мастера Антипа Константинова.
Эвелина Богомолова.
При подготовки статьи использованы материалы: Н.И.Брунов. Мастера древнерусского зодчества.М.:1953 и Н.Ф.Филатов. Нижегородское зодчество ХVII-начала ХХ века.- Волго-Вятское книжное издательство, 1980.
