Песня для русского человека — это не просто звук и слово, это состояние души. Живое, одухотворённое обострение чувств божественного происхождения.
Песня – это жизнь той части планеты, которая, прежде чем подарить жизнь песне, подарила жизнь её творцу и создателю. Зимой – это завывание вьюги и звон колокольчиков, вселяющих надежду на тепло и кров, весенние перемены. Весной – это ликование природы и человека как неотъемлемой её части. Только так песня может жить. Жить, улетая и возвращаясь снова в гнездо с надеждой на бесконечную жизнь и будущность. Только так песня может оставаться и быть песней. Жить с нами. Жить после нас. Жить в сердце и возле него, переселяясь в другие сердца печалью и радостью, заботами созидания и торжеством от земли и солнца. Только так может жить песня!
Что главное в песне: слово или всё-таки мелодия? Ведь песня — это не стихи и не музыка, а сочетание того и другого. И если оно удачно и отвечает требованиям души и сердца, то становится популярной. В песне, если автор слов не известен, а песня живёт самостоятельно и поётся народом, то слова считаются народными, такое же положение и с музыкой. Обидно, что иногда одно изменённое при исполнении слово меняет весь смысл, заложенный в песне, а иногда и мнение о том, что является основным, о чём поётся в ней. Так сложилась судьба у песни «Напилася я пьяна», которую исполняет Надежда Кадышева. Ведь народ исполнял эту песню совсем с другим смысловым значением: «Не пила, а я пьяна». Пьяная от горя, муж по неизвестным причинам не пришёл домой. И жена в состоянии волнения и тревоги просит Бога: «Если он у другой – накажи его Боже», но если другие причины его невозвращения — «Помоги ему Боже». Вот так и слагаются небылицы о том, что русская женщина может с горя запить. Такая судьба и у песни на слова Григория Гридова «Стаканчики гранёные». Тоска смертная у автора не оттого, что стаканчики упали со стола и разбились, а оттого, что любовь оказалась непрочной, разбитой и несчастной. Кстати, и одна, и другая песни имеют отношение к Смоленщине. Если первая песня по причине того, что была записана известным музыковедом С. Пьянковой в деревне Дедёнки Монастырщинского района, то вторая песня, которую исполнял Пётр Лещенко, а сейчас часто исполняет актёр К. Хабенский, имеет непосредственное отношение к городу Вязьме. Дело в том, что написал эту песню поэт-песенник Григорий Борисович Гридов, больше известный по песне «Эх, Андрюша», которая была хитом песенного жанра 40 — х и 50 — х годов. В 1938 году, принимая участие во Всесоюзном фестивале артистов эстрады, Клавдия Шульженко стала лауреатом, и ей предложили записать несколько песен на пластинку в Апрелевской студии грамзаписи. Среди записанных песен была и песня «Эх, Андрюша». Трудно себе представить, какую популярность приобрела эта песня и её начинающая молодая исполнительница! Стали широко известны и авторы этой песни: композитор Илья Жак и поэт Григорий Гридов. Можно ли было предположить, что поэта-песенника военное лихолетье забросит в 1941 году в «Вяземский котёл», который политрука Гридова «сварит» со многими и многими бойцами, оказавшимися в том печальном окружении? Григорий Борисович был слаб здоровьем и по этой причине имел возможность не быть призванным на службу в Красную Армию, но по собственному настоянию был зачислен и служил политруком в составе редакции газеты «К Победе!». Редакция находилась в составе 19-й армии под командованием М.Ф.Лукина. 8 октября бойцы вели жестокую оборону деревни Бабьи Горы под Вязьмой, в результате которой многие геройски погибли в сражении, среди них был и поэт-политрук Г. Гридов. Несколько десятилетий редакция газеты «К Победе!» считалась пропавшей без вести. В 1980 году поисковый отряд из Ростова-на-Дону нашёл место гибели земляка, и останки Г.Б. Гридова были перезахоронены в Вязьме на Екатерининском кладбище. Так судьба известного поэта-песенника привела его к нам, на Смоленщину и в Вязьму. В канун 75-летия со дня Победы в Великой Отечественной войне вспоминаем и повторяем слова из песни на стихи Г. Гридова «Эх, Андрюша, нам ли быть в печали?».
Александр Клименков.
